| |||
| Газета "Гудок" от 10 июля 2008 года. |
|
Кадриль с настоем зверобоя .
Композитор Виктор Иванович Темнов – человек достаточно известный. Лучшие артисты страны почитали за честь использовать в своём репертуаре созданные им песни. У Людмилы Зыкиной их аж четырнадцать. А ведь были ещё Александра Стрельченко, Иван Суржиков, Иосиф Кобзон, Валентина Толкунова, Галина Ненашева – все они почитатели таланта композитора. – Родился я в бараке московского района Лефортова, – вспоминает Виктор Иванович. – Но барак наш был непростой. Жили в нём переведённые из Тулы специалисты оружейного дела. Создавали технику для противовоздушной обороны. Мой отец, Иван Васильевич, раньше тоже в Туле работал, в КБ оружейника Токарева. Того, который пистолет «ТТ» придумал. Очень певучей семья считалась. В праздники не столько за столом сидели, сколько концерты затевали. Отец играл и на баяне, и на всех видах гармони. Да не просто подбирая мелодию, а по нотам. Соседи по вечерам приходили к нашему палисаднику. Приносили стульчики, скамеечки и слушали. А мы брали многоголосием. Русские песни нельзя орать, горло надрывать. Протяжные они, раздольные. Свободы дыхания внутреннего в напевах требуют, чтобы чистота голоса чувствовалась. И душа нужна. В детском саду даже запевалой был. А какие песни пели! «Пулемёты мы изучим, лесом танки поведём, чтобы проще, чтобы лучше, быстро справиться с врагом». Внучка моя Даша недавно послушала: «Ну, дед, ты просто милитарист». В танковый полк в школу сержантов с третьего курса музыкального училища забрали. Противотанковые укрепления рыли, танки в морозы на консервацию ставили, траки гусеничные вычищали от грязи. А попутно две песни сочинил и направил их на армейский конкурс. Фишка, как сейчас молодые любят повторять, скрывалась в словах: «Лишь вспоминал всегда родимые просторы, мои родные подмосковные места». И в припеве: «Малаховку, Тарасовку, Опалиху, Кусково, Подсолнечную, Кунцево, Мытищи, Верею, Алабино, Нахабино, Подрезкино, Рублёво – родное Подмосковье, сторонушку мою». Это перечисление прилипчиво. На всеармейском конкурсе присудили диплом и предложили исполнять в частях под названием «Солдат поёт песню». На телевидение пригласили. Ансамбль Московского военного округа запел её. Известные в то время певцы – Георгий Абрамов, Анатолий Парфёнов – записали с ней свои выступления. Почувствовал вкус к песне, её зарождению. А баян, на котором легко наигрывалась любая новая мелодия, всегда был рядом. Вот и решил после армии устроиться баянистом в ансамбль «Берёзка», чей репертуар я знал просто наизусть. Меня спрашивают: «Что умеете и знаете?» Отвечаю: «Могу исполнить весь ваш репертуар с любой ноты». Надежда Надеждина удивилась: «Откуда? Давай всё же проверим». Пригласила аккомпаниаторов: «Ну-ка, хоровод «Сударушка». Отжали!» «Отжали» – значит нужно начинать с определённого места. Только зазвучала мелодия – я её сразу продолжил. «А «Воротца»?» Опять в точку. «А «У колодца»?» И здесь не промахнулся. 31 год потом среди «берёзок» был. Там и увлёкся народными промыслами и по просьбе руководителей Нижегородского края даже написал целую программу для художественного коллектива в Семёнове, на родине золотой хохломы. И танец, и песни. Тогда же началось творческое сотрудничество с основателем Академического театра танца «Гжель» Владимиром Захаровым. А песенным коллективом в этом театре «командовала» знаменитая певица Хора имени Пятницкого Александра Васильевна Прокошина, которой поэт Михаил Исаковский посвятил стихи: «Спой мне, спой, Прокошина, что луга не скошены». В театре «Гжель» каждый танец – своеобразный по осмыслению образ народного промысла в миниатюре. И я увлёкся этой темой. Постепенно и цикл песен о народном искусстве образовался: «Вологодские кружева», «Хохломская кадриль», «Матрёшечка». Они понравились и исполнителям, и слушателям. Потому решили с постоянным соавтором поэтом Олегом Левицким цикл продолжить. Побывали в Павловском Посаде, Федоскине, Жостове. Поехали в Гжель. Зимой. И попали в жуткую метель. И пока сквозь неё продирались на машине, родился первый куплет: «Гжель запала в сердце мне и зимой, и по весне яркою нарядною картиной. Русской красотой, тонкой добротой и рассветной песней соловьиною». Под завывание метели дошли и до припева: «Гжель, Гжель, сказочная Гжель, песня задушевная, хорошая. Будто белая метель, будто белая метель синие цветы запорошила».. Когда приехали, выступили в фабричном Доме культуры и проверили песню на зрителях. Пели её, особенно припев, всем залом. А вот популярную нынче песню «Кадриль» мне заказали для Московского мюзик-холла. Просили в тексте обозначить причастность к столице: наименование улиц, памятных мест. Написал. Прихожу на художественный совет. Сидят за столом суровые композиторы, известные поэты. Начал петь. Дошёл до куплета: «Кадриль моя московская, Арбатская, Петровская, весёлая столичная, своя, не заграничная». Не успеваю дальше продолжить, как слышу голос поэта Льва Ошанина: «А ты «Зверобой» вставить не хочешь?» Секунды паузы. А потом гомерический смех. Я в пылу стихотворного творчества и не заметил, сколько сортов водки и вина перечислил в припеве. Поэт Олег Левицкий помог избавить стихи от алкоголизма. Они звучат теперь так: «Кадриль моя сердечная, старинная, но вечная, фабричная, колхозная, смешная и серьёзная». Колхозов уже нет, а вот песня осталась и звучит по-современному. (Записал Анатолий Кондрашов. Фото автора.) © «Гудок», 10.07.2008 http://www.gudok.ru/index.php/61155 |
